Сразу же заявим - заниматься селекцией есть естественное состояние любого человека. И вот что имеется ввиду.
Сталкиваясь с окружающей действительностью и находя ее не всецело оптимальной для развития нашей собственной природы, мы либо стремимся как-то адаптироваться к действительности, либо приспособить ее под себя, отобрав в ней желанное и избавившись от вредного. Последний род деятельности, отличающий человека от низкоорганизованных существ, и есть в сущности искусственный отбор.
Искусственный отбор распространяется не только на материальный мир, но и на мир культуры. Мы стремимся сохранить феномены своей культуры и избавиться от феноменов культуры, нам изначально по природе чужеродной или даже враждебной. Конечно же, вовсе не варварски их уничтожая, но изолируясь от них, располагая их на максимальном возможном отдалении от себя. В конце концов, "грязь - это всего лишь химическое соединение в неподходящем месте".
Любой коллекционер изначально осуществляет селекцию. Начинает он это, приобретая в первый раз то, что ему показалось достойным положить начало его коллекции. Другой бы, вероятно, приобрел иное. И в процессе роста коллекции отшлифовываются предпочтения коллекционера и становится строже его отбор. В результате - нет одинаковых коллекций. Все они чем-то друг на друга не похожи.
В конце концов, коллекционирование - есть форма самоутверждения человека. И его пристрастия, проявившиеся в выборе коллекционного материала, характеризуют прямо или косвенно его личность.
Однако, как справедливо на замечание об удивительной непохожести листьев клена друг на друга отвечал
Лейбниц: "Но все же нет ничего более похожего на лист клена, чем другой лист клена", так и коллекционеры в той или иной степени имеют нечто общее, что их объединяет. Хотя бы внутреннее единство предметов их симпатий, до конца, возможно, нам и непонятное, ведь в случае живых существ речь идет о единстве жизни. Но даже оставляя за скобками подобные мистические
умонастроения -
"И древо жизни мировой,
Растет в чудовищной прикрасе,
Являясь мной, чтоб стать тобой,
Плодя и множа ипостаси."
можно наблюдать, что иногда, посещая другого коллекционера, видишь, что его выбор странным образом совпал с твоим. Или же он просто показался небезынтересным. В том смысле, что, конечно же, бы я не стал выращивать это растение, но мне бы хотелось видеть его у своего коллеги.
К счастью, обычно в жизни все устроено более хитро, чем в теоретической схеме, предлагаемой философами или психологами. И это порождает нечто, абсолютно не выводимое из каких-либо теоретических предпосылок. Например, мне чем-то приглянулось растение коллеги, но он не хочет расставаться с ним. Да, и мне не хотелось бы иметь растение в точности такое же. Похожее, но чем-то менее существенным отличное. Например, что-нибудь из его потомства. Признаюсь, я не вижу никаких логических оснований для последнего хода мысли. Просто он приходит на ум и все.
И здесь сразу же появляется целый ворох до этого момента непроявлявшихся феноменов.
Во-первых, случайность. Точно никогда нельзя предсказать, каким будет конкретный сеянец. Особенно в плане довольно тонких признаков. Поэтому вы обычно приобретаете их некоторое количество, обычно от двух-трех штук до, максимум, дюжины.
Сразу же возникает целый сонм вопросов. Как их выращивать ? Что делать с непонравившимися ?
Выращивать, наверное, можно по-разному. Один из вариантов - коллективно на эпифитном дереве. Такой способ выращивания предполагает ответ и на второй вопрос. Непонравившиеся особи продолжают расти на том же самом дереве. Зачем, спросите вы ? Ответ прост - для того чтобы красота выдающейся с вашей точки зрения особи выделялась на фоне типичного.
И здесь мы сталкиваемся с явлением, с которым коллекционеры, иные нежели орхидеисты, встречаются нечасто. Речь идет о феномене особенного. Ваше отобранное растение существует не само по себе, а как особь среди своих, условно говоря, "братишек-сестренок". Его признаки сопоставляются с их признаками, и именно таковым оно входит в вашу коллекцию. Мы видим, что, начиная заниматься селекцией, коллекционер сталкивается с новыми гранями собственно коллекционирования. Помимо орхидей, он начинает собирать эпифитные деревья, предназначение которых демонстрировать колорит особенного на фоне типичного. Трудно даже представить себе какой-либо другой род коллекционирования, обладающий теми же возможностями !
И это еще не все, что касается случайности. Через нее селекция открывает перед нами иную грань интриги выращивания орхидей, описанной в предыдущей рубрике, - интригу случайности. Не будучи в состоянии предугадать каким в точности будет потомство двух конкретных родителей, коллекционер ждет каждое новое цветение еще нецветшего растения на своем эпифитном дереве. Ожидая какой-то неожиданности.
Степень этой неожиданности зависит от конкретного человека. Кто-то предпочитает яркие эмоции на тусклом фоне. Он предпочтет выращивать сеянцы от тех скрещиваний, что называются gambler choice. Другому нравится мягкий колорит. Он препочтет небольшие неожиданности, который не будут слишком диссонировать с общим фоном.
Как мы видим, темперамент коллекционера накладывает отпечаток на его селекционные пристрастия.
Стоит отметить следующее. Чем диффузнее наше желание, чем его труднее выразить словесно, тем более глубокой и многогранной будет интрига. Это обстоятельство сыграло немаловажную роль в выборе направленности селекционной деятельности нашего клуба, поскольку фактурно-текстурная колористика - это наиболее иррациональная, потаённая сфера нашего зрительного восприятия. Интрига, завязываемая вокруг нее, способна доставить максимальное наслаждение. Такая ингрига, благодаря своему нежному и тонкому колориту, очаровательна.
И вот еще что. Знание родословных делает интригу "профессиональной ". В самом деле, механизм всякой интриги базируется на соответствиях ожидаемого и происходящего. Поэтому в интриге всегда участвуют как минимум двое. В данном случае, селекционер и его растение. Чем в большей степени человек обладает способностью предсказания событий, тем более тонкие проявления реальности a posteriori попадают в поле его внимание. Без знаний же (как и без опыта) нет интриги вообще.
Самое время сказать, что по мере того, как коллекционеры становятся селекционерами, их сообщества превращаются в селекционные клубы. И при этом естественном превращении связи между членами крепчают. Например, растение, которое не кажется мне чем-то выдающимся, приводит в восторг коллегу. Я буду рад тому, что тем или иным образом это растение найдет свое место и заботливый уход у него в коллекции. Всегда будет приятно посмотреть как себя чувствуют родственники моих растений, а при случае получить их фотографии в цвету.
В каком-то смысле, через посредство родственных связей растений селекционный клуб становится "семьей коллекционеров ".
И в этом смысле он немного похож на обычную семью. Всегда приятно, когда твое растение получит заслуженное признание среди твоих единомышленников. Да, и твой уход за ним будет по достоинству оценен. Наличие общего дела, общих ценностей и общей цели действует стимулирующе на каждого члена клуба, несмотря на остающиеся различия в нюансах.
Занимаясь селекцией, коллекционер со временем начинает осознавать, что степень продуктивности его труда как селекционера во многом зависит от исходной гибридизации. И здесь стоит еще раз сказать, что орхидеи, как и всякий культурный феномен, затратны. Они требуют нашего каждодневного внимания и постоянного ухода. Вряд ли мы согласимся тратить и то, и другое попусту. Поэтому понимание сущности гибридизации становится жизненно необходимым для коллекционера, потихонечку выросшего в селекционера.
Науке и искусству гибридизации и будет посвящен наш следующий сюжет.